Это - практически самая свежая из моих работ. Ибо новеллизация всё никак не идёт.
Ближе к делу: Рассказ написан в жанре сонгфика на песню группы Evenescence - Taking over. Надеюсь, кому-нибудь он придётся по душе.

Я ищу тебя в толпе, безумной, вечно спешащей куда-то. Взгляд скользит от одного к другому. Всё без толку: тебя здесь нет.
Надежда? Я уже не надеюсь и не верю. Давно, очень давно. Сердце уже не болит, оно обескровлено. Осталась лишь цель, глупая, недостижимая. Я лишь иду к ней. Долго, так долго, что крылья смерти побелели от старости. Даже она поседела…
А я? Я такой же. Только во взгляде память веков. Боль, грусть, горе, мечты, надежда…У меня не осталось слёз. Я слишком долго их сдерживал, и теперь они высохли.
Ведь что слёзы? Вода. А она изменчива, она не остается в одной форме. Слёзы – лишь вода…

Помнишь ли ты меня? Или я исчез из твоей памяти? Будто и не было мальчишки, на чью долю выпал дар посланника самой смерти. Помнишь, твои крылья уже раскрылись - белые-белые…
Ангелы жизни рождаются и сейчас. А черное оперение почти исчезло. Такие, как я, уже больше не появляются на свет. Мы вымираем. Этот мир слишком стар. Я – последний из рождённых ангелов смерти…К чему палачу сострадание, к чему чувства? Логика мироздания неоспорима, и потому черные крылья даются лишь духам, что давно потеряли всякую человечность. И правильно – нельзя неотвратимому проявлять жалость.
И потому я боюсь, страшусь заглянуть в своё будущее, что преподносит мне шепот ветра времён. Ведь когда-нибудь и мне придётся распрощаться со своей свободой. Стать игрушкой, орудием, карающим мечом…Прохожие удивлённо оглядываются, заслышав мой смех, злой, безумный. Не мечом предстоит стать мне в костлявых руках судьбы – косой, острой, будто края сорванного с неба полумесяца. Как иронично…Но как логично.
На мгновение я замираю, обуреваемый сомнениями. Может, хватит? Может, нужно сдаться. Ведь это так просто. Удар о несущийся навстречу автомобиль, когда металл сминает мягкую плоть и хрупкие кости…Один шаг, прыжок – краткое ощущение полёта и удар о тёмный асфальт, испещренный следами шин…Горсть таблеток, инъекция, когда сердце замирает в оковах тягучего сна…Нет…Наверное, я кричу. Они вновь оглядываются. Глупые…Когда же вы изменитесь, когда же вы поймёте?
Я вновь погружаюсь в людской поток. Один из многих, песчинка в массе оползня, серая мышь в стае себе подобных. Но человек ли я? Не знаю…И мне смешно…и горько…И что только хранит меня от безумия? Я замираю в раздумьях, ищу ответ внутри себя. И нахожу, как ни странно. Память…Неужели память?
Так просто… Ведь я не могу забыть тебя. Забыть и просто жить, ожидая, когда окончится отпущенный мне срок. Ведь ты знаешь, что будет, когда упадёт последняя песчинка в часах, отмеряющих данное мне время. Правда ведь, знаешь? Неужели наша судьба стать вечными врагами, что оберегают две крайности мироздания? Забавно только, что я не верю в судьбу…

Ты приходишь ко мне во сне. Только тогда я вижу тебя, слышу твой голос, такой тихий, что его заглушает вой черного ветра. И мне становится страшно…Вдруг твои ноги больше не оставляют следов в мирах живых? Или ты ушла в бездну отчаяния, из которой не выбираются? И я боюсь, что больше никогда не увижу твоё лицо, не коснусь твоей руки…И я теряю тебя снова и снова, и вместе с тем гаснет огонёк моей надежды. Я просыпаюсь…И пустота в душе, и черная боль сжимает сердце. И нет слёз, чтобы выплеснуть её наружу…

Но знаешь, я всё еще верю, глупо и наивно, что мы найдём друг друга. Ты подойдешь ко мне и обнимешь крепко-крепко, как я помню из детства. Улыбнёшься и скажешь, что тоже искала, тоже ждала нашей встречи. Я всё отдал бы за это, но мне уже нечего терять, нечего предложить
У меня осталась лишь надежда, спрятавшаяся на дне шкатулки Пандоры. Её огонёк то пылает ярче солнца, то замирает, таится. И вновь приходит страх. Я знаю его природу. Неизбежность, осознание беспомощности перед высшими силами. Ха…Я давно поклялся, что не сдамся, не отступлю, и пусть вспыхнут пламенем нитки в руках кукловода. Бунт серых тряпок, мятеж игрушек…Пусть, пусть…Я сам сотку свой путь.

Толпа замирает, словно завидев что-то. Они смотрят в небо, будто молят о прощении. Да туда ли? Нет, наверное, на вершину небоскрёба, откуда люди кажутся лишь беспомощными муравьями под пятой гиганта. Я присматриваюсь и сердце замирает отчего-то…И я бросаюсь вперёд и вверх по бесчисленным лестницам. Только бы успеть, только бы опередить всепожирающее время.

Я ищу тебя в толпе, безумной, вечно спешащей куда-то. Взгляд скользит от одного к другому. Но тебя нет, и глупо было надеяться…
Муравьи, они кажутся муравьями с этой высоты. Кажется, стоит бросить камень, и они в испуге разбегутся, в ужасе оплакивая павших сородичей. Но это иллюзия, мираж, каким был Зил когда-то. Ожившая мечта о небе, странная, безумная, но всё же мечта. Такая рождается лишь во сне, но люди разучились спать. Они боятся, страшатся времени.
Ищешь ли ты меня? Я не знаю…Помнишь ли ты меня? Нет ответа…Может, ты нашел себе пристанище в паутине веков и ждёшь, когда упадёт последняя песчинка в твоих часах жизни. И ты расправишь крылья, черные, словно оперённые дыханием грозовых туч, которые кружат рядом, подобно стервятникам. Кажется, вот-вот и можно будет дотронуться до них рукой, поймать пальцами потемневший воздух.
Первые капли дождя падают мне на лицо. Насмешка и только…Здесь высоко, как было дома…Дом? Есть ли он у вечной странницы? Кид бы рассмеялась, наверное. «У всех есть дом, то место, где тебя любят, ждут. Его надо только найти, отыскать. Среди сотен дорог, тысяч путей, миллионов миров…Ты просто верь» Сестрёнка, маленькая сестрёнка…Наивная и мудрая…Но куда нашей с тобой мудрости до вселенской горечи?

Дождь всё сильнее, как и голоса кругом. Но я не слышу их. Непрошенные, незваные накатывают воспоминания. Тогда ведь тоже шел дождь. В тот день, когда мы потеряли друг друга. Ты помнишь? Порой, всё словно в тумане…Порой, всё словно наяву, перед глазами…
Ночью была гроза, дикая, страшная. Сверкали молнии, и водные плети безжалостно били в закрытые окна. А тебе снились кошмары, навеянные черным ветром. Я солгала тогда…Я не слышу его, только отзвуки, слабые, неясные. Только ты можешь говорить с ним, подпевать ему, противиться его воле. Я подарила тебе амулет – защиту, охрану. Ведь мы слабы, пока не раскроются крылья. Мы уязвимы, пока не осознаем нашу силу.
Пророк…Это имя тебе подходит, знаешь. Глупо было думать, что я не раскрою твою тайну…Мы связаны узами древних легенд, что крепче адаманта, что долговечнее камня снов. Я помню твою боль, черную горечь, жажду мести. Или то был не ты? Твой близнец с алыми глазами, что несёт только отголосок полной силы. Две души, две судьбы, слитые воедино. В твоих глазах лишь тихая грусть напополам с надеждой. Я видела…Когда тот мальчишка бросил вызов неизбежной гибели и проиграл, ты оплакивал его, не показывая слёз. Алая кровь сменилась зеленью листвы на секунду, на мгновение, но я увидела, узнала…

Теперь всё без толку, знаешь? Тысячи лет заточения изранили мне душу. И я боюсь, боюсь вновь проснуться в тисках демона, пожирающего время, душащего голос черного ветра. Я хочу прекратить этот кошмар. Так просто…Один шаг, полёт к неизбежности, глухой удар о черный асфальт, что испещрен следами людей и машин. Так тяжело…
Дождь крадёт мои слёзы. Пусть. Ему многое позволено, что не дано человеку. Не знаю, можно ли назвать так меня. Время раскрыло мне тайну…Я смеюсь, горько и зло. Наверное, я схожу с ума. Люди отшатываются в ужасе, напуганные, словно мыши-полёвки. Мой взгляд проникает в их души, маленькие, слабые и, по-своему, благородные. Значит, в мире еще остался свет, не всё решено и не всё потеряно. Я улыбаюсь и вновь поворачиваюсь к ним спиной. Скажи, ты смог бы любить меня такую?

Но знаешь, я верю, я храню безумную надежду, что мы повстречаем друг друга в лабиринте времен. Я брошусь к тебе на шею, а ты улыбнешься, смущенно, несмело, будто отвык за годы, проведённые во тьме. Мечты…Когда-то из них сотворили королевство. Ты помнишь? Когда-то мы называли его домом. Но и его отняли у нас.

Я шагаю вперёд. Будь, что будет. Я не верила в судьбу, но она настигла меня. Люди бормочут, кричат в ужасе, страхе. Глупые, смешные…Чей-то голос перекрывает шум толпы. Одно слово…

Я смотрю на неё, не отрывая взгляд. Совсем молоденькая. Худенькая, словно тростинка. В белой футболке и рваных джинсах. Острое личико, измождённое, усталое, будто не годы за плечами – века и тысячелетия. Длинные русые волосы треплет ветер. Неужели она тоже прыгнет? Еще одна жертва…Будто город не может насытиться вкусом крови. Иногда мне удаётся успеть, спасти, не дать сделать роковой шаг. Она вряд ли даже станет слушать…
Падают первые капли дождя. Она дрожит и плачет, я вижу. С каплями воды с её волос стекает краска. Грязные полосы на лазури. Лазури? Я присматриваюсь в надежде, что глаза играют со мной злую шутку. Но нет, всё правда…Словно легенда сошла со страниц древних книг, ожила, чтобы тут же вернуться обратно.

Она смеётся, хохочет, как сумасшедшая, но я слышу лишь боль и тоску. Кого же ты ищешь? Кого ты потеряла? Кого ты оплакиваешь, ангел с прядями цвета небес? Неужели нашелся безумный, кто осмелился покинуть тебя, бросить на произвол судьбы?
Я ловлю её взгляд, гордый, усталый, пронизывающий душу насквозь. Я понимаю, что ей и нет до меня дела, но умоляю, хотя бы мысленно умоляю её остановиться, подождать еще немного, еще чуть-чуть. Будто пара минут что-то изменит. Здесь не нужны слова, но она услышит, я знаю. Она улыбается – лучик солнца сквозь тучи. И вновь она отворачивается, закутывается в ткань дождя.

Они кричат, приказывают мне действовать. Но что я могу? Если сделаю шаг, она тоже двинется вперёд, словно назло, наперекор. И я молю о чуде. Разве остаётся что-то иное? Я спасаю людей, но разве в моих силах защитить ангела? Я не знаю…не понимаю…Но шепчу: «Только не прыгай…» И чей-то голос перекрывает шум толпы…

- Сестра!

Он только что выбежал на крышу. Взъерошенный, запыхавшийся. Мокрые пряди волос облепили худое лицо с острыми чертами. И снова грязные пятна на лазури…Поджарый, стремительный, будто оголодавший волк или дикий кот, загнанный преследователями в угол. И снова футболка и драные джинсы. Сговорились вы, что ли?

Она оборачивается, удивлённо, испуганно и вдруг улыбается, несмело, будто не до конца поверив в своё счастье. Но шаг уже сделан…И брат бросается вперёд, ради неё, ради той, что заполняла его мысли и сны, что хранила его от безумия во тьме веков. За его спиной вырастают крылья, полуночно-черные, принадлежащие самой смерти.

Он ныряет за ней, протягивает руки в мольбе. Она что-то шепчет, неразличимо. Он слышит едва-едва, но мотает головой и продолжает тянуться к её руке. И вновь чуждый голос в моих ушах. Проклятый черный ветер! Неужели ты вздумаешь помешать им? Не смей, прекрати! Я поднимаю руку, взывая к той силе, что всегда была моей, к той власти, что я лишилась по собственной глупости. Я смеюсь, дико, безумно, и мироздание отвечает мне, повинуется, нехотя, с глухим недовольным рычанием. Пусть так, какая мне разница, если цель будет достигнута? Можешь петь сколько хочешь, посланник времени, ты проиграл…
Еще немного, только воздух разделяет их. Но что он по сравнению с барьером времён? Они сцепляют пальцы, и взмахи белых крыльев отгоняют прочь посланников судьбы, обрывают нити в руках кукловодов. Белое и черное…Жизнь и смерть…Шала и Янус…Ангелы древнего Зила…

Их слёзы смешиваются падающим с неба дождём, ослепшим вдруг от проглянувшего сквозь тучи солнца. Сестра прижимается к брату так крепко, будто боится, что он вдруг исчезнет и их встреча окажется лишь сном, что преследовал их даже не годы – века. Он же плачет, наверное, впервые за долгое время по-настоящему плачет, не сдерживая слёз. Теперь уже можно, распадутся на нити воспоминаний страдания и боль и прольются солёной влагой, что так похожа на дождь, но совсем другая на вкус.

Я смотрю на них с усталой улыбкой а губах. Всё как и должно быть. Я…они…мы победили. Я опускаю руку, расслабляю напряженные мышцы, отпускаю силу на свободу. Моя роль уже сыграна, и не к чему оставаться на сцене немногим дольше. Я ведь всего лишь статист, на чью долю выпала пара громких фраз. Но и я имею право исправить совершенные ошибки.

Я остаюсь еще немного, не в силах оторвать от них взгляд. Милые мои, ваш путь еще только начинается. Я знаю, мне известно наперёд…
Я провожу ладонь по волосам. Грязные полосы на лазури…И кто только делает такую плохую краску? Мне смешно…и грустно…Я бросаю последний взгляд и ухожу, растворяюсь в прозрачном воздухе. Нам не суждена новая встреча, но кто сказал что радикальные мечтатели верят в судьбу?